Памяти жертв Ленского расстрела посвящается…

«…Ещё не сразу сообразив, в чем дело, люди сначала замерли на тропе, и только после двух хлестких залпов, последовавших один за другим, колонна ломко дрогнула, и рабочие, будто скошенные, повалились на молодой апрельский снег, выпавший этой ночью. Раздались первые крики, в воздухе тягостно повисла первая боль. Теперь залпы, как на учении, бегло чередовались, заглушая стоны и крики раненых, отчетливо выделяя в промежуточной пустоте визгливую команду поручика Санжаренко. Палачи продолжали бить по лежачим. 

Вдоль линии железной дороги, во весь рост маячили в своих высоких лохматых папахах стражники ротмистра Трещенкова и расстреливали рабочих с фланга. Когда выстрелы прекратились – этого никто не помнит. Они долго и долго продолжали звучать в ушах людей…». 

Павел Фёдоров. Дилогия «Витим Золотой».

Этот день для бодайбинцев всегда был особенным. 112 лет назад униженные изнуряющим многочасовым трудом, влачащие нищий быт и вконец разуверившиеся в торжестве справедливости, рабочие Ленских приисков решили заявить о себе….

Виссарион Саянов в своем произведении «Лена» писал: «…Положение рабочих на приисках было таким невыносимо тяжелым, что порой, они завидовали судьбе каторжан. Помню, не раз приходилось мне слышать в детстве страшные слова:

- Наша жизнь хуже, чем на царевой каторге... Нежилые места... Не любили шахтеры золотые нагорья тайги и мечтали изменить свою судьбу, найти в шахтах или отвалах заветный самородок. 

В дни Ленского расстрела мне было только девять лет. Но на всю жизнь запомнилось увиденное в ту пору, — я жил тогда в немногих верстах от прииска, где произошли эти страшные события. Мне довелось побывать на снежном поле расстрела и увидеть покрытые простынями трупы ленских рабочих…».

К 1910 году Ленское золотопромышленное товарищество «Лензото» стало практически властелином огромного промышленного района. Его верхушке был открыт на законном основании широкий простор над притеснением рабочих. Рабочий был обязан выполнять ту работу, какую ему прикажут. За неспособность выполнить её, «леность» и небольшую провинность налагались штрафы. Деньги стали выдаваться в конце сезона, продолжительность рабочего дня устанавливалась 11 часов 30 минут. Семьи рабочие могли привозить только с разрешения администрации. Расценки труда постоянно занижались. Рабочие жили в общих казармах, скученность превращала эти казармы в ночлежки. Медицинская помощь была недостаточной. Обмер и обсчет в амбарах стали постоянными. Управляющего Белозерова называли некоронованным королем тайги, а его режим – «белозерским».

29 февраля началась забастовка на прииске Андреевском, а поводом к ней послужила продажа жене рабочего не годного к употреблению конского мяса. К вечеру к рабочим примкнули их собратья с приисков Утесистого, Васильевского, затем Александровского, Феодосиевского, Надеждинского, Ивановского, Иосифовского, Пророко-Ильинского, Прокопьевского. 

В ответ на требования рабочих правление начало обещать пойти на ряд мелких уступок, а основные, как «незаконные и чрезмерные» отклонило. К тому же главное приисковое управление распорядилось не выдавать продукты тем рабочим, за которыми не числится заработанных денег, и только угроза голодного бунта и широкая гласность заставили его отказаться от подобного шага. К 15 марта остановились все прииски «Лензото», на которых было занято до 6000 рабочих. Людей хотели было выселять из казарм и, лишь благодаря действиям Центрального забастовочного комитета и рабочих Феодосиевского прииска, к реализации своих решений «управители» не приступили.

В ночь с 3 на 4 апреля начались аресты «зачинщиков забастовки», которые вызвали бурное возмущение рабочих. Стихийно начали возникать собрания, на которых выступавшие требовали освобождения арестованных. На прииске Феодосиевском к 8 часам утра собралось 2900 человек – с теми же требованиями. Но, поверив обещаниям окружного инженера Тульчинского, рабочие разошлись. Это и спасло им жизни, они не участвовали в том печальном шествии.

Не поверили обещаниям Тульчинского рабочие Андреевского, Васильевского и Успенского приисков. Был брошен клич идти на Надеждинский и вручить прокурору Преображенскому свои заявления-записки об улучшении условий труда и быта, а также потребовать освобождения арестованных.

 Очевидцы того времени рассказывали, что рабочие шли с женами и детьми, и, несмотря на серьезность требований, абсолютно с мирными намерениями. Они шли вдоль железнодорожного полотна, и процессия, растянувшаяся на два километра (а по пути в их ряды вливались рабочие с других приисков), уже подходила к Надеждинскому. 

Центральное бюро понимало, чем это грозит рабочим, поэтому направило к ним своих активистов, но остановить шествие уже было невозможно. При приближении к мосту через речку Нижний Аканак к рабочим был направлен стражник Титов с предупреждением, чтобы те свернули на дорогу, ведущую на Феодосиевский, иначе будут стрелять. 

За ним к рабочим подбежал Тульчинский, которому рабочие вручили свои требования. Он также сказал им, чтобы свернули на другую дорогу. А ротмистр Трещенков уже давал команду стрелять. От стрелявших солдат рабочих отделяли какие-то 150 шагов. 

После первого залпа стоявшие в первых рядах стали падать. А потом стрельба была безостановочной. Рабочие, пытаясь скрыться от пуль, прятались за штабеля леса, а выстрелы все не прекращались. После того, как основная масса рабочих в панике разбежалась, стрельба прекратилась. Были вызваны подводы. Раненых стали развозить по больницам, убитых везли к моргу Липаевской больницы. На приисках наступили черные дни….

Больницы и бараки были переполнены ранеными. Сотни вдов и детей-сирот готовились к погребению убитых. 27-28 июня на Феодосиевском и Александровском приисках рабочие прекратили все работы. Следом за ними прекратили работы остальные, и стали готовиться к отъезду с приисков. Первый пароход отбыл из Бодайбо 3 июля. До 5 августа было вывезено 8909 человек. А 28 сентября общим собранием акционеров весь прежний состав членов правления «Лензото» был заменен. Убытки от забастовки составили 1 301 514 рублей. Но страшнее всего эти цифры – 270 убитых, 250 – раненых – вот кровавый итог «белозеровкого» режима.

На месте Ленского расстрела с 1919 года стоит памятник, около него каждый год собираются на митинг делегации различных предприятий района. Этот обелиск  не только хранит память о невинно убиенных, но и служит немым укором человеческой жестокости и алчности, в слепых порывах которой кто-то готов шагать и по трупам.

17 апреля – день памяти и скорби для всех жителей Бодайбинского района. Каждый год в этот день жители района отправляются на прииск Апрельск, чтобы почтить память безвинно погибших и возложить венки к монументу.

В этот день все присутствующие и выступающие на митинге были схожи в своих мнениях – то, что случилось, забыть ни в коем случае нельзя! Особо хочется отметить и поблагодарить педагогов, которые стараются и поддерживают патриотическое отношение детей  к истории родного края. Ведь молодое поколение должно знать, помнить и чтить поступки наших прадедов и дедов, учиться на их ошибках, гордиться их достижениями.

Представители администрации, общественных организаций, золотодобывающих предприятий, организаций и учреждений возложили венки к памятнику. После траурного митинга делегации направились к месту, где были захоронены жертвы Ленского расстрела, чтобы и там, на братской могиле еще раз возложить венки и почтить память невинно убиенных.